Официальный сайт футбольного клуба
— Помнишь, где тебя застала новость о том, что РФС взял «Аланию» в ФНЛ?
— Узнали об этом в автобусе. Ехали на тренировку во время сбора в Сочи.
— Радость была настоящей или все же благодаря статусу фаворита в той гонке вы просто ждали, когда будет объявлено о том, что все и так знают, и ждут?
— В целом, конечно, ждали. Мы были настроены исключительно на ФНЛ.
— Насколько велика разница между ФНЛ и ПФЛ?
— В плане футбола здесь нужно чуть быстрее принимать решения на поле. Не скажу, что эта разница прям огромная, но она есть.
— Тогда почему в ПФЛ нам многое удавалось внешне легко, чему показатель 14-матчевая победная серия, а в ФНЛ порой приходится непросто?
— Я не скажу, что в ФНЛ игроки намного сильнее индивидуально. Тут очень многое решает опыт. У нас в составе 90% ребят впервые в жизни на таком уровне выступают. Никогда раньше в ФНЛ они не играли, поэтому поначалу было в каких-то моментах сложно. Плюс не забывайте, сколько времени мы проводили в дороге. Это момент, важность которого не все до конца осознают. Физически не всегда удавалось восстановиться.
— Все говорят о том, как тяжело столько матчей проводить в гостях. А что лично тебе надоело больше всего?
— Перелеты, аэропорты. На подготовку это сильно влияет. Нет того недельного цикла, как в прошлом сезоне. Дорога-аэропорт-перелет-дорога. Не успеваешь тренироваться, восстанавливаться.
— Расскажи, как попал в академию Коноплева.
— Я играл за «Юность» 1994 года рождения. Тренер 95-го года сказал нам, что объединяет две команды «Юности» и «Спартака» для одной игры против юношеской сборной 95-го года. Игра та была в Сочи, после чего меня позвали в академию Коноплева. Но я еще до этого побывал в Тольятти, когда мы приезжали на турнир. Плюс там много было наших пацанов. Так что, адаптация прошла хорошо. Я в одной комнате жил с Виталиком Гудиевым, например. Из наших застал Дмитрия Коробова, который сейчас в «Факеле» играет.
— Сейчас академия переживает не лучшие времена.
— Очень жалко. Я когда увидел выпуск Красавы про нее, ностальгия аж нахлынула. Жаль, что там все практически разбомбили.
— Расскажи о периоде карьеры после Коноплева и как ты оказался в итоге в Португалии?
— Когда там всё начало разваливаться, мне 16-летнему отсюда поступило предложение поиграть за дубль «Алании». Но в Тольятти отпускать меня не хотели, заманивали контрактами, предлагали выступать за команду во второй лиге. В итоге, посовещался с отцом и решил вернуться в Осетию. «Алания» вышла в Премьер-лигу, создалась молодежная команда, за которую я и играл. Затем наша команда вылетела, «молодежка» стала «Аланией-д», я там отыграл сезон во второй лиге и перешел в тверскую «Волгу», за которую я провел 16 матчей. Меня заметил один агент, который до этого ездил в Португалию, где ему в клубе «Фаренсе» из тамошней первой лиги сказали, что нужен крайний полузащитник. Перед Новым годом мы отправились туда, я понравился, нужно было дождаться первого января и открытия трансферного окна. Вот так, я и оказался в Португалии.
— Ты в 18 лет попал в страну на краю Европы. Другая культура, другой язык. Ты не офигел от всего происходящего?
— Да, было немного. Поначалу со мной был переводчик, которого я нанял. Парень был из Молдавии. Он помогал и на тренировках, и в общении с тренерами после. Потом понемногу стал понимать, что от меня требуется. Ну и английский язык я там выучил.
— «Фаренсе» тогда тренировал Абель Шавьер. Ты знал, кто это и чем знаменит?
— Да, конечно, знал. И про руку в полуфинале Евро с французами знал. Но когда я был на просмотре, там был другой тренер. После нового года я прилетел во второй раз уже подписывать контракт, меня заводят в кабинет к главному, вижу, сидит мужик с крашенной головой. Смотрю – да это же Шавьер! Он меня спрашивает: «How are you»? А я от волнения всё забыл, у меня шок, я ему отвечаю: «Good luck». Посмеялись, потом он мне не раз припоминал эту ситуацию.
— Позже ты сменил команду на «Тирсенсе».
— Когда я только приехал, меня долго не могли заявить. Какая-то бюрократическая заминка была из-за международного трансфера, плюс у них возникли проблемы с поиском в какой-то базе команды «Волга» Тверь. Я тренируюсь, мне доверяют, зимой на сборы приехал «Штутгарт», с которым у нас был спарринг. Я играл, все было нормально. В итоге за пару дней до закрытия окна меня наконец заявили, я готов играть, потому что знаю стартовый состав. После предыгровой тренировки пообедал, пошел домой поспать. Просыпаюсь к ужину и не могу встать. В итоге, разрыв приводящей мышцы в 25 миллиметров.
— Как это так?!
— Вот так. Все были в шоке. Звоню врачу, он посмотрел, говорит, что спазм. Начинаю с ним спорить, что это не спазм, потому что я на эту ногу встать не могу. Далее он придумал другую версию. Дескать, у меня кариес и нога болит поэтому. Где связь между зубами и ногой? Он меня везет к стоматологу. Объясняет ситуацию. Тот вертит пальцем у виска, типа, ты в своем уме? Во-первых, у него нет кариеса, во-вторых, при чем тут нога? Сделали МРТ, увидели разрыв мышцы. Я вылетел на месяц. Вообще не тренировался. Потом месяц восстанавливался. Сезон подходил к концу, успел на последние 10 игр, но сами можете представить, в каком я был функциональном состоянии. В итоге, попросил агента отдать меня в аренду. Вот этот клуб «Тирсенсе» был из второй лиги. Там уровень организации был, конечно, существенно ниже. Играли на плохих полях, переходили на искусственные. От этого пошли проблемы со спиной. В общем, на фоне всего этого, несмотря на еще два года контракта, сказал агенту, что хочу вернуться домой.
— Я знаю, что у тебя были варианты оказаться в итальянском футболе.
— Были переговоры с «Кьево». Я приехал в Верону в молодежный состав. Мне было 19 лет и предполагалось, что я поиграю в Примавере, а когда мне исполнится 20 лет и все будет нормально, меня заберут в основной состав. В итоге, я сыграл две встречи, в которых и забил, и отдал голевые передачи. В третьем матче «Кьево» проигрывал, а тренер меня выпускает в опорную зону. Я заработал пенальти и забил в течение минут десяти. Вроде все хорошо складывается, но меня меняют обратно. Без объяснений. Вот на этом вся итальянская история и закончилась.
— Ты попал в Смоленск, где тебе не заплатили. Жестко было снова окунуться в реалии российского футбола?
— У меня до этого была история с «Химками» и «Чайкой». По вине агента сорвался мой переход в Песчанокопское, хотя тренер Альберт Борзенков на меня рассчитывал, все было хорошо. Не знаю, видимо, какие-то включились подковерные агентские игры, мне никто так ничего и не объяснил. И в Смоленск я приехал за игровой практикой. Мне полгода платили по восемь тысяч рублей. Главное было играть. Но зимой уже, конечно, нормальный контракт подписал.
— Много остались должны?
— Около полумиллиона. Я такой не один. Мы судимся. Надежды на то, чтобы получить свои деньги, есть.
— У тебя был непростой период в первой половине прошлого сезона, когда не все получалось, критиковали болельщики, в интернете всякое писали. Во-первых, читал ли? А во-вторых, как справлялся с этим давлением?
— Да, я читал все комментарии про себя. Конечно, расстраивался. Меня это злило. Но когда я стал регулярно играть, те же люди быстро переобулись, приходили ко мне в директ и писали в личных сообщениях, какой я молодец. Да и сейчас тоже пишут, но уже конкретные люди. Так что, у меня есть свои личные хейтеры. Ну это всегда так бывает, наверное.
